Расчет с гитлеровским фашизмом

После того как разразился мировой экономический кризис, Эйнштейн с глубокой озабоченностью следил за развитием политических событий в Германии. Он видел, как Веймарская республика превращается в карикатуру на демократию. С момента передачи правительственной власти милитаристу Фон Папену, представителю крупных землевладельцев и промышленников, Эйнштейн потерял последние остатки веры в веймарскую демократию. В этой обстановки он намеревался покинуть Европу уже летом 1932 года.
Захват власти фашистами не был для Эйнштейна неожиданным: он давно видел приближение этой, как он говорил, "революции справа". Пока ему предоставляется возможность выбора, сказал ученый, он будет находиться лиш в такой стране, где царствует политическая свобода, терпимость и равенство всех граждан перед законом; в настоящее время в Германии эти условия не выполняются. Эйнштейн заключил свое заявление следующей фразой:
"Я надеюсь, что в Германии вскоре воцарится здоровая обстановка и что великих людей, таких, как Кант и Гете, будут чествовать не только от случая к случаю в дни юбилеев, а основные принципы их учения найдут всеобщее признание как в общественной жизни, так и в сознании людей"
Эйнштейн видел в фашизме "политику авторитарной и безответственной диктатуры". Уже раньше он осудил насильственный режим в Италии. А теперь со всем авторитетом своей славы он выступил против позорных бесчинств, совершавшихся в Германии гитлеровцами. Во время переезда в Европу Эйнштейн заявил о своем выходе из Прусской академии наук, 28 марта 1933 года.

Исследователь в Принстоне


Хотя после изгнания из гитлеровской Германии Альберт Эйнштейн больше не выступал с публичными заявлениями, он продолжал в любой доступной ему форме оказывать моральную и материальную поддержку борьбе немецких антифашистов.
В Принстоне, где с осени 1933 года он обосновался на постоянное жительство, ученый продолжал свои работы по теории относительности. Основное внимание он уделял попыткам создания единой теории поля. Лишь опубликованный в 1949 году вариант этой теории казался ему удовлетворительным.
Сотрудником Эйнштейна в эти годы был польский физик Леопольд Инфельд, который в условиях реакционного режима Пилсудского не мог получить на своей родине подходящей научной должности и потому вынужден был эмигрировать в США. В 1936 году он получил место стипендиата-исследователя в Принстонском институте. Вместе с Инфельдом Эйнштейн издал в 1938 году книгу "Эволюция физики". В этой книге популярно излагалась история развития фундаментальных физических проблем, начиная с Галилея и Ньютона и кончая Бором и Гейзенбергом.

Борьба против атомной угрозы


Эйнштейн очень беспокоило развитие политических событий в тридцатые годы. Он справедливо опасался, что гитлеровские фашисты в своем безудержном стремлении к власти используют все средства, чтобы под прикрытием лицемерных мирных лозунгов как можно скорее решить в свою пользу подготавливаемую ими войну за мировое господство.
Открытие деления ядра урана Ханом и Штрассманом преисполнило глубокой тревогой прежде всего тех физиков, которые были изгнаны из Германии. Если бы самыми страшными для существования цивилизации. Атомное оружие в руках Гитлера!
В конце концов было решено, что Эйнштейн изложит в письме к президенту США Рузвельту свои соображения о необходимости безотлагательного изучения вопроса о возможности применения атомной энергии для военных целей. Окончательная редакция письма принадлежит венгерскому физику Лео Сцилардо, который окончил берлинский университет и до 1933 года занимал там должность доцента и одновременно ассистента Макса фон Лауэ.
В 1952 году Эйнштейн, отвечая на вопрос, какова была его роль в изготовлении американского атомного оружия, сказал, что его участие в этом деле состояло в одном-единственном поступке: он подписал письмо президенту Рузвельту. Затем он добавил:
"Я полностью отдавал себе отчет в страшной опасности, которую будет означать для человечества успех этого мероприятия. Однако, поскольку существовала возможность того, что над той же самой проблемой и с надеждой на успех могли работать немцы, я был вынужден сделать этот шаг. Мне не оставалась ничего другого, хотя я всегда был убежденным пацифистом".

следующия страница Назад

Реклама