МЕСТО ДЛЯ ШАГА ВПЕРЕД
Мелкой рябью подернуты свинцовые волны киевского озера Тельбин. Негреющее солнце. Противный ветер. Одиноко стоящее ветвистое дерево на песчаном берегу. И только где-то далеко медленно по грязному песку идут трое. Останавливаются в шаге от экрана и смотрят на тебя. Один из них Виктор Цой. Это первый кадр самого первого фильма в жизни рок-группы "Кино" - "Конец каникул", снятого чернобыльским летом 1986 года в полуподполе в Киеве бывшим студентом-пятикурсником режиссерского факультета Института культуры Сергеем Лысенко. Того "Кино", о котором на Украине лишь понаслышке; того кино, где в первый день съемок пришло такое количество "пиплз" (людей), что съемочный процесс пришлось отменить из-за многочисленности созерцателей. Той студенческой короткометражки, автора которой строгие преподаватели вуза просто-таки завалили за пропаганду чуждых советской молодежи идей группы "Кино". Той команды, того человека, на чьи похороны в родном Ленинграде всего каких-то четыре года спустя придут, приедут, прилетят - со всех концов Союза! - тысячи парней и девушек с цветами, свечками, его портретами, придут и будут ждать ЕГО тело на Богословском кладбище всю ночь, несмотря на милицию и омоновцев, а в Москве на одной из прилегающих к Арбату улиц возникнет живая, трагическая своим бессилием и любовью стена памяти Виктора Цоя.
Откуда взялся этот молчаливый, отгороженный от мира стеной собственного мировосприятия человек, сумевший до такой степени увлечь целое поколение своей свободой думать и говорить, переживать и сопереживать, видеть и ненавидеть, заразить (в лучшем смысле этого слова) своим подходом к жизни и жизненным ценностям в нашей отдельно взятой стране, - простой смертный человек, возможно, как личность не понятый до конца (или вообще не понятый?) нами, теми, для кого был, наверное, ниспослан свыше: Богом ли, дьяволом ли?
Он не любил рассказывать о себе.
Мне кажется, для него прошлого почти не существовало - только сегодняшнее, может, иногда завтрашнее.
И, конечно же, музыка.
Дело в первую очередь.
Похоже, с этим все его окружавшие потихоньку смирились, рассудив, возможно, - а что, собственно, вспоминать? Вопросы ему чаще всего задавала жизнь. Изредка - журналисты, которых он всеми способами старался избежать ("Как правило, они спрашивают о политике и редко задают какие-то неординарные вопросы", - объяснил однажды.) Впрочем, временами под настроение он соглашался на "встречи в прессой". Видимо, мне удавалось попасть под его настроение - и довелось с ним поговорить трижды: два раза в Харькове, где группа "Кино" выступала на стадионе и где жил с ним в одной гостинице двумя этажами выше, последний же раз в Киеве, во время его выступления во Дворце спорта. И на некоторые вопросы биографического плана Виктор Цой все-таки ответил.
- Самое запомнившееся событие в детстве? - он, переспросив, задумался. - Такого, чтоб из ряда вон выходящее, - я не могу вспомнить. Детство обыкновенного ленинградского пацана. Не знаю...
- А твои родители были строгие, они тебя часто наказывали, если да, то за что? - пытаюсь как-то разговорить его...
- Достаточно строгие, да. Но за что наказывали, - честно говоря, не помню. За что обычно наказывают детей? За детские проступки.
- Хорошо, а у тебя нет к ним претензий, допустим, того не показали, тому не научили?
И тут он, что называется, взрывается:
- А я вообще не считаю, что родители могут чему-то научить. Ребенок - это человек с собственной судьбой, и, мне кажется, мы слишком много значения придаем, так сказать, формированию личности родителями, - последнюю фразу он произносит с издевкой, продолжая, - родители могут дать образование там, что угодно, а личность формируется сама, под влияние окружающей среды. Но на одних одна и та же среда влияет так, на других - иначе.
- Скажи, а после школы ты уже знал, кем будешь, или ты был одним из тех людей, на которых внимания серьезно не обращают?
Почему-то в тот момент захотелось процитировать строки из его песни:
Тот, кто в пятнадцать лет убежал из дома,
Вряд ли поймет того, кто учился в спецшколе.
Тот, у кого есть хороший жизненный план,
Вряд ли будет думать о чем-то другом.
"Комсомольское знамя" (Киев) 23 сентября 1990 г.