Быт военных лет

К числу многих производственных проблем по строительству завода прибавлялась неустроенность быта. Особенно тяжело было с продовольствием. Столовую разместили в небольшой крестьянской избе. Теснота, антисанитария, нехватка инвентаря, низкое качество обедов вызывали большое недовольство рабочих. По этому был образован отдел рабочего снабжения (ОРС).

Изыскивали и использовали любую возможность, чтобы улучшить снабжение коллектива. Наладили контроль за качеством обедов в столовой, за справедливым расходованием продуктов, заменили недобросовестных рабочих, построили новое помещение. По инициативе профсоюзного комитета была организованна централизованная заготовка сельхозпродуктов. С весны 1942 года отдельные семьи стали разрабатывать участки под огороды, а на следующий год этот опыт был расширён. Для посадки овощей выдели шесть гектаров земли, разделили её между 284 семьями. Вспахали огороды трактором, особо нуждающимся семьям помогли семенами. Позднее рабочие стали разводить поро­сят, кур, кроликов, а некоторые семьи приобрели коров, коз. Предприятие оказывало в этом поддержку и всяческое содействие.

Изыскивались и другие возможности. Например, при ОРСе организовали варку соли из добываемых рассолов, а потом обеспечивали ею свою столовую и обменивали на продукты в районах и ОРСах других предприятий.

Не менее сложным оставалось положение с жильем. Рабочие завода и строительной колонны разместились, как уже говорилось, в домах деревенских жителей. В избах была большая скученность, в некоторых домах жило по несколько семей. Из-за отдаленности жилья от завода мно­го времени и сил отнимала ходьба на работу и обратно. Решать жилищную проблему пришлось за счет строитель­ства общежитии. Они представляли собой два барака каркасно-засыпного типа и находились вблизи от стройки, что избавляло рабочих от ежедневных восьмикилометровых переходов на завод и обратно. В апреле 1942 года строи­тельство этих бараков общей площадью 1200 квадратных метров было в основном закончено. Естественно, удобств никаких. Вместо кроватей оборудовали деревянные нары, для отопления использовались железные печки, возле ко­торых сушилась рабочая одежда. Стены изнутри не были оштукатурены, даже часть оконных проемов заделали на­глухо из-за отсутствия оконных переплетов и стекла.

В 1943 году был построен и сдан еще один барак не­сколько выше качеством. Оштукатурили и побелили стены первых двух общежитии, вставили окна, железные печи заменили кирпичными. До конца войны на предзаводской площадке было построено еще два барака.

В дальнейшем строительство жилья шло в соответствии с проектом застройки временного заводского поселка, разработанного­ облпроектом. Название поселку - Крымский - дали в связи с тем, что первыми жителями его были семьи, прибывшие из Крыма с эвакуированным  заводом. С 1944 года началось строительство двухквартирных домов. Стали появляться первые улицы, имена которых тожё были навеяны   памятью о крымских городах - Ялтинская, Херсонская и другие. 

        Поселок Крымский и до настоящего времени сохранил своё название.

 

 

 

Глухонемой жестянщик

Работал у нас на заводе Иван Лобарев жестянщиком. Был он полностью глухонемым по случаю ранения на фронте и контузии головного мозга. Неопределенного возраста, худощавый, но очень работящий человек. На заводе в его каморку-мастерскую во время работы из-за шума и грохота ударов молота о жесть без заткнутых ушей, практически никто не решался. Мастерски изготовлял Иван разные воздуховоды, жестяные рукава и все, что нужно для завода из листового и оцинкованного железа. В редкие случаи, когда не было жести, он из обрезков мастерил разные хорошие игрушки вроде танков, машин и дарил их заводским пацанам, чтоб те не улюлюкали и не дразнили его на улице, но дело было не в том. При каждой получке глухонемой Иван в очереди за деньгами (а выдавали их в один день всему заводу в одной кассе), как правило, первым, и если даже прибегал кассе к кассе далеко не первым, то с кулаками и скандалами все-таки получал первым. Причем деньги получал самой мелкой купюрой (рублями) прямо в шапку или фуражку. И не дай бог, если у кассира мало будет рублей или попадется ему трояк или пятерка! Это уж шум, гам, возле кассы на целый час! А, получив, Иван со своей шапкой, полной рублей, с блеском в глазах и улыбкой до ушей, весь источающий гордость и счастье, тут же на виду у всей публики, на подоконнике, поплевывая на пальцы, пересчитывал свою зарплату раз пять. Затем, аккуратно завернув шапку с деньгами, прятал её далеко за пазуху, показывал всем на прощание, ради шутки, огромную грязную, желтую дулю и гордо нес свою бесценную ношу домой в барак № 2 жене  и трем своим любимым дочкам. Придя, домой, Иван вместе с женой садился за стол и все деньги, что принес, раскладывал на шесть равных кучек. Пять частей по количеству  членов семьи он оставлял дома. Шестую кучку, Иван увозил в Пермь в воскресенье, в городской госпиталь, и раздавал там больным, бывшим  раненым воинам, каждому по рублю (в те времена рубль кое-что значил). В госпитале его знали все, понимали без слов, уважали не за рубли, а за внимание и душевную доброту. Здесь он был равный им, раненым бойцам, так и оставшийся после ранения и контузии без слуха и речи.

        Среди раненых солдат он находил душевный покой  от тягот повседневной беспросветной жизни.  Добираться в Пермь  и обратно было не просто, автобусов и шоссейных дорог тогда еще не было. Значительную часть пути до железной дороги приходилось идти пешком, что и делал Иван при любой погоде два раза в месяц. О доброте и милосердии  глухонемого жестянщика, бывшего старшины артполка, стало известно только тогда, когда  его не стало, когда он однажды замерз на обочине дороги при возвращении из госпиталя пешком в морозную январскую ночь.

                                                                                                                                            В. А. Зингаров

Война и молодость

Моя бабушка, Екатерина Ивановна родилась в 1921 году в деревне Голенищево. Перед войной в деревне жилось совсем не сладко. Земля родила плохо – нечерноземье, кругом болота. Работали в колхозе вчетвером: мама Александра Николаевна, отец Иван Гордеевич, брат Петя. Бесконечная выплата налога государству, а надо было сдавать шерсть, молоко, масло, мясо – не давали свести концы с концами. Решили все ехать на Урал на заработки, только мама осталась в деревне. Она не могла поехать – надо было помогать сестре, которая осталась с четырьмя детьми после ареста мужа. Он был предателем колхоза, арестовали по доносу.

        10 июня 1941 года приехали на Краснокамский бумажный комбинат. Катя устроилась в цех, отца направили в Гайны бригадиром на распилку леса для комбината, а Петя (ему было 16 лет) устроился учиться в училище на тракториста. 22 июня грянула война. Сразу комбинат перестроился на военный лад, Катя стала работать на производстве нитроцеллюлозы, Петя стал учиться на водителя. Постоянно хотелось есть. Молодые деревенские девчонки, румяные и веселые, через 2-3 месяца ходили с отекшими ногами, потом тихо умирали от голода. Приходил новый набор девчат. Катя всё выдержала благодаря Пете – делился своей пайкой с ней. Будущих солдат не плохо кормили. К отцу в Гайны удалось вырваться 1 раз – зимой 1942 года дали выходные. Вдвоем, с тремя буханками хлеба, они 5 дней добирались до Гайн. Переночевали и обратно. Через несколько дней отца призвали в армию, хотя у него была бронь. Больше они его не видели. Он погиб по Курском в 1942 году, успев написать одно письмо. В письме командир части писал, что погиб геройски.

Потом Петя добровольцем ушел на фронт. Ему было 18 лет, но у него получилось кого-то уговорить в военкомате. Он был отчаянный и смелый. Водителем танка он воевал всю войну. Дошел до Берлина. Вернулся в родную деревню в орденах и медалях (в 1945 году). Война пощадила его – ни одной царапины.

        Вскоре, когда наша армия освободила Калининскую область. Катя вернулась в Голенищево. На всю деревню ни одной лошади, коровы. Огороды свои и колхозные копали вручную женщины и ребятишки. Катю сразу выбрали бригадиром, а было ей 21 год. Закончилась война. Стали с фронта возвращаться мужчины – немного их вернулось, все раненные и калеки. Но стало легче – помощь пришла.

                                                                                                                            Бурдин Виталий 9 "А"